– Игнат, бери себе в жены смугленькую! Они маленькие, так что ты сможешь носить её на руках, а беленькие вон какие здоровенные. Представляешь, что будет, если такая деваха по уху даст? Она же тебе башку с плеч снесёт!
Игнат, который, несмотря на молодость, играючи работал пудовым чудильником по три часа кряду, степенно отвечал:
– Какая понравится, ту и позову в жены. Митяй Олегович нам на то ровно двое суток даёт, чтобы поговорить и познакомиться. Так что я как-нибудь и без ваших советов обойдусь.
Таня звонко рассмеялась и воскликнула:
– Правильно, Игнатушка! Ты сначала всех девушек ведловским взглядом обведи и посмотри, какая на тебя станет смотреть пристальнее других, и сразу же начинай говорить с ней глазами. И не расстраивайся, если у неё не будет ребёнка, понял?
Игнат давно уже всё понял. Из него обещал получиться не только отличный кузнец, но ещё и толковый ведл-механик. Он заулыбался и кивнул. Совет ведлы был для него куда ценнее, чем советы старших товарищей.
Мастера, которым посчастливилось отправляться в путь первыми, начали собираться в дорогу. У каждого из них имелась в доме просторная комната с большой кроватью, шкаф для одежды, сундук для всяческого добра, небольшой рабочий стол-верстак у окна, обеденный стол, чтобы пригласить и усадить за него гостей, кухонный шкаф, холодный ящик для мяса и рыбы и даже железная варочная печь с духовкой, а также умывальник. Так что жить было можно с довольно приличным комфортом, но самое главное – в каждой комнате имелось по паре маленьких лимонных деревьев, и на них уже распускались цветы.
Митяй и Таня тоже были очень довольны своей новой большой квартирой, но обедать предпочитали вместе со всеми на втором этаже. Так было намного веселее.
Сейчас Таня с головой окунулась в новую заботу: принялась собирать женихов в дорогу, радуясь тому, что каждый из них приготовил для своей будущей подруги какой-нибудь особенный подарок.
У Митяя же голова была заполнена совсем другими мыслями. Он думал о том, как обезопасить племя Денго от возможного нападения чёрных даргов, и потому решил отвезти им четыре бочки нефти, а также целый ящик взрывпакетов. Таня в одной из своих поездок на Ижике нашла самородную серу, хотя и немного, всего килограмма четыре, но куда больше он смог добыть её вместе с Вовкой и Ромкой, забравшись на поросшую тундрой вершину Нефтегорского ледника. Как он и предполагал, в толстом, до пяти метров, слое вулканического пепла серы оказалось немало, и химики извлекли её методом флотации.
Тщательно просушив серу и смешав её с селитрой и углём, замочив, чтобы превратить в крошечные гранулы, и ещё раз просушив, Митяй изготовил отличный дымный порох для мощных полукилограммовых взрывпакетов. Яйца чёрному даргу, разумеется, такой не оторвёт, но точно контузит. Так что к поездке за невестами он тоже хорошо подготовился и ему было чем одарить Денго. На Шишиге он установил по венцу на задние колёса и шестерне отбора мощности, заставляющиеся вращаться два бронзовых винта, а в кабине рычаг перехода на гребную тягу, так что при съезде в воду ему только и было нужно, что установить на колёса поворотные рули.
Теперь Шишига носилась по воде со скоростью хорошей моторки. Митяй даже не собирался снимать понтон до тех пор, пока не придётся ехать в отчий дом Тани. Точнее, в материнский дом. Для этой же поездки он временно превратил Шишигу в автобус, так что большую часть грузов предстояло разместить на понтоне и на крыше. Последние три дня Митяй, временно сняв понтон, не вылезал из-под Шишиги, тщательно «протянув» её перед дальней дорогой. Машина держалась молодчагой и не внушала ему никаких подозрений относительно своего боевого духа и особенно технического здоровья, но он всё же проверил каждый узел и парочку заменил, после чего надел на Шишигу, недавно покрашенную в бежевый цвет свинцовыми белилами, понтон, также покрашенный масляной краской, но уже в красно-коричневый цвет железным суриком. Получилось очень красиво. Он даже написал имя своей любимой железной девочки на боках будки аршинными буквами, и эту надпись мог прочитать каждый член его маленькой коммуны, которая в самом скором времени должна была увеличиться вдвое. До холодов он хотел успеть съездить в будущий Новокубанск минимум дважды, а то и трижды. Если получится.
Наутро случился маленький конфуз, и устроили его смеховых дел мастера, которые последние три недели поднимались ещё затемно, а сразу после ужина снова ныкались в своей мастерской и по полчаса не открывали дверь, когда к ним кто-нибудь ломился. Швейная машинка в последние две недели стрекотала непрерывно. Эта хитрая троица – Потап, Максим и Василий, – войдя с большими мешками в обеденный зал на втором этаже, скорчила свирепые рожи, и старший из них, Потап, пробасил:
– И вы в таком виде хотите ехать за невестами, коты драные? Да они вас немедленно попрут! Быстро переодевайтесь. Митяй Олегович, Татьяна, вы тоже примерьте новую одежонку.
Из всех троих за невестой должен был ехать один только Макс, стоявший напротив стола подбоченившись и насмешливо поглядывающий на всех сидящих за столом. Ему, право же, было отчего так вести себя. Он был одет в новенький, с иголочки, замшевый наряд сочно-вишнёвого цвета с розовой рубахой, состоящий из приталенной фасонистой утеплённой куртки, брюк, заправленных в высокие ботинки вишнёвого сафьяна с медными носками, да к тому же ещё и в широкополой кожаной шляпе, украшенной лентой с волчьими зубами. Его полуковбойский-полу-армейский наряд был богато расшит бахромой и бисером, накладные нагрудные и боковые карманы украшены аппликацией алой кожи, а куртки с волчьими воротниками так ещё и оторочены волчьим же мехом. Мастера, радостно хохоча, принялись вручать каждому его мешок, и Митяй с Таней, а также женихи мигом умчались переодеваться. Кожевенных и меховых дел мастера, недосыпая, превзошли всё, что шили и тачали раньше. Они не сработали ни одного одинакового костюма. Дмитрию Олеговичу пошили кипенно-белый кожаный наряд, а Тане костюм нежно-зелёного цвета, но не брючный, а состоящий из длинного, до середины икр, замшевого платья с длинными рукавами и отложным воротником, богато расшитого бисером, – когда только успели! – и удлинённой курточки, но тоже с широкополой шляпой, и плюс ко всему пошили из хромовой тёмно-зелёной кожи, расшитой бисером, ещё и элегантную вместительную сумку через плечо.
Митяй даже и не представлял, что они поедут свататься в таких роскошных обновках. Вот тебе и каменный век, блин! Всё дело в новых знаниях и технологиях, а мозги у аларов были нормальные, способные всё воспринять, и сами они оказались ещё не настолько испорчены культурой и традициями, что жадно воспринимали всё новое. Митяй всего-то и научил их новой рецептуре выделки кож, дал кроя, ножницы, иглы, напёрстки и прочные нитки, показал, как шить на швейной машинке, – и на тебе, они нашли чем его удивить! Правда, ещё месяц назад он дал им выкройки, изготовленные по меркам, снятым с Денго и Каньши, и попросил сшить как раз именно такие, как у него и Тани, наряды и даже распечатал несколько фоток, но парни пошли гораздо дальше и работали, похоже, с невероятным упорством и полной самоотверженностью. Митяй, вернувшись в обеденный зал, в сердцах обнял и расцеловал всех троих по-русски. Или по-брежневски, что один чёрт по большому счёту, искренне и со всей благодарностью. Таня тоже расцеловала их, и портняжки наконец сели за стол и приступили к завтраку. Митяй не боялся оставлять восьмерых олродов одних в доме на холме. Став ведлами с совершенно другого бока, они все обрели ещё и знания леса, степи и гор.
Теперь единственную опасность для них могли представлять только махайроды, но он оставлял им «тигр», из которого неплохо умел стрелять Роман, главный пороходел, мечтавший поскорее начать изготавливать пироксилин, динамит и гремучую ртуть, чтобы катать патроны. На вопрос: «Зачем?» – молодой, но досужий ведл-химик рассудительно ответил: «А пусть будут, Митяй. Вдруг к нам снова придёт большая буха-буха?» – и широко улыбнулся.